Гульнара ДЕРБИШЕВА: МСУ - это орган, который находится в непосредственной близости к народу и работает с ним.

Эта женщина с активной жизненной позицией хорошо знакома кыргызстанцам. 

— Когда идет межклановое соперничество за власть и каждая группа старается поставить во главе МСУ своего человека независимо от того, достоин он или нет, может ли местное самоуправление служить фактором стабильности? — с этого вопроса и началась наша беседа.

— В результате последних событий практически все руководители сидят в качестве и. о., почти девяносто процентов начальников разных уровней были заменены, к власти то приходили, то уходили люди, принадлежащие к какой-либо партии. Какое-то время было полное безразличие, пришел к власти таксист или тракторист. Люди думали: “Ну и что он изменит?”. А потом видят, что жизнь-то идет, сами начали активно принимать участие в политических процессах, продвигать своих людей, свою партию. Конечно, есть опасения, что все эти клановые передряги несут нестабильность, но в любом случае жизнь-то продолжается, несмотря ни на что.

— Баткен — самая южная область страны. Как там работает МСУ? Люди чувствуют, что у них тоже есть власть?

— Недавно была в Чон-Алае, там народ все-таки связывает надежды с местной властью, людям не безразлично, какая партия победила, что делает, работает или имитирует деятельность. Руководители, чувствуя свое шаткое положение, стремятся достичь результатов, чтобы население заметило, что с их приходом народу стало лучше, что произошли позитивные изменения в экономике, общественной и социальной сферах. Они переживают, потому что не знают, будут их назначать или избирать. Как этот вопрос решит новое законодательство. Так что в регионах, конечно, нет такой бурной деятельности, как в центре, но кое-какая работа ведется.

— Конечно, за 10—20 лет многое изменилось. Раньше можно было сказать, что власть воспитывала кадры, моральные ценности прививала молодежи. А сейчас МСУ сохранило те функции, что на него возлагались обществом?

— К сожалению, нет. Сегодня местная власть не дает направлений в жизни, не выполняет воспитательных функций. Нет культурных традиций, отсутствуют возможности для роста. На самом деле МСУ утратило эту роль. Большая проблема в том, что ему делегируется множество функций, не подкрепленных денежными средствами, а у органов местного самоуправления нет возможности даже выполнить свои непосредственные задачи.

Сейчас они на местном уровне почти никаких услуг не оказывают. Если так будет продолжаться и дальше — нет финансов, профессиональных навыков у сотрудников МСУ, то для этого института наступят еще более тяжелые времена, чем сейчас.

— В таком случае зачем нужно местное самоуправление?

— Без сомнения, МСУ нам необходимо. Это тот самый орган, который находится в непосредственной близости к народу и работает с ним. Если мы от него откажемся, тогда власть будет совсем оторвана от всего. А нужна ли такая власть, которая страшно далека от народа? Многие склоняются к тому, что необходима децентрализация. Да, мы помним, что ее в свое время пытались провести на донорские деньги, но мы же понимаем, что это нужно не международным организациям, а нам. Чем больше центральная власть делегирует свои полномочия местным органам, тем люди ближе к тем услугам, которые она оказывает. Но, к великому сожалению, мы очень далеки от децентрализации, у нас уже почти не осталось предпосылок, что это произойдет в ближайшем будущем.

— Не думаете ли вы, что ослабление роли МСУ связано каким-то образом с доминированием мужчин? Если посмотреть на руководство любого айыл окмоту, там редко встретишь женщин. Зато в гражданском секторе их подавляющее большинство, и смотрите, как активны НПО и общественные организации.

— Если бы во власти было больше женщин хватких, энергичных, то, возможно, местная власть стала работать лучше. Да, у нас сейчас действительно очень мало представительниц слабого пола — глав айыл окмоту. Какое-то время женщин было до 11—12 процентов, сейчас 3—4.

— Их не пускают во власть или они сами не хотят?

— Знаете, и то и другое имеет место быть. Сколько бы мы ни говорили о гендерном равенстве, сколько бы гражданское общество ни работало в этом направлении, старые культурные традиции и стереотипы остаются. Даже если женщина сильная, она все равно не идет в начальники, так как ей уготована второстепенная роль. Есть, конечно, исключения из правил, которые, несмотря ни на что, проходят через все барьеры и оказываются на вершине власти. Я считаю, квотирование как специальная мера, которая существует в Жогорку Кенеше, должна быть и в органах МСУ — не менее 30 процентов мест отдавать женщинам, возможно, тогда дела пойдут лучше.

— А как вы относитесь к тому, что в условиях многонациональной страны в органах МСУ были представлены люди разных национальностей?

— Рост националистических настроений — на самом деле очень опасная, плохая тенденция. Когда мы говорим о специальных мерах, то очень часто использование этих мер приносит положительные результаты. Сейчас при высоком уровне национализма, высоком уровне клановой системы нам нужны люди других национальностей, потому что, когда приходят во власть такие люди, как правило, клановость сразу отступает.

— Нам нужно сохранить ту многонациональную палитру, которая всегда была в Кыргызстане. Это особенно важно сейчас, когда растет миграция.

— Да, обязательно! Мне понравилось, как высказался о назначении премьер-министром Чудинова экс-президент. По его словам, плюс в том, что новый глава кабинета министров не потянет за собой своих родственников. Увы, но клановость присуща нашей нации, она не сплачивает народ, а приносит только разрушения.

— Может ли МСУ в настоящее время быть экономически самостоятельным? Зависит ли это от трехуровневого бюджета, при котором денег не хватает и налоги они сами не собирают? Или от руководителя айыл окмоту?

— Если мы не перейдем от трехуровневой бюджетной системы к двухуровневой, айыл окмоту никогда не будут самостоятельными. И глава не поможет, даже если у него есть связи в центральной власти. Из органов МСУ сделали попрошаек. До тех пор пока сельским управам не позволят оставлять у себя собранные налоги, ни одна из них не сможет стать экономически развитой.

— Как вы думаете, с чем связана жесткая централизация власти? Возможно, из-за трехуровневой системы, когда все деньги находятся в центре и таким образом МСУ зависят от них?

— Вы правы. Сейчас в стране происходит очень много политических процессов, и центральной власти очень удобно манипулировать айыл окмоту: проголосуешь за ту или иную партию — вот тебе деньги, будешь непослушным — ничего не получишь. Делать регионы зависимыми от финансирования очень выгодно центральной власти, чтобы держать под контролем айыл окмоту. Хотя на самом деле это сильно вредит Кыргызстану, ведет к разрушению государственности.

— А то, что у нас многопартийная система и партии приходят к народу и говорят: выберите меня, вы считаете этот процесс естественным?

— Он вреден. Местная власть сейчас не сеет пшеницу, не занимается сельскими работами, она занимается политикой, которая хлеб не принесет в дома людей, не сделает их богаче. Население привыкает к иждивенческой жизни, ничего не делая, просить у государства все. Я считаю, что пока центральная власть не будет заниматься реальной децентрализацией, чем больше будет вовлекать народ в политические игры, тем ленивее станут люди. А в самой стране не произойдут изменения к лучшему.

— Существующие законы позволяют развиваться МСУ?

— Та законодательная база, которая у нас есть сейчас, оптимальная. Она содержит очень много демократических принципов. Я не понимаю предложений и инноваций новых политиков, которые намерены вносить туда множество изменений. Уже пытаются назначать глав, хотя у нас прописано и всегда приветствовалось избрание. Инициатива, при которой хотят разделить и сделать два разных закона — о МСУ и о Государственной администрации. Да, я согласна, это два разных института, но чтобы главы айыл окмоту назначались сверху, я категорически против. Надо дать людям шанс, чтобы они выбрали человека, с которым хотят работать, а не навязывать им “своего”.

— Изменение законов об МСУ должно происходить эволюционным путем?

— Эволюционный путь не оправдал себя. Мы хотели, чтобы все было поэтапно, но делали шаг вперед и в то же время два шага назад. Например, в 2007 году приняли решение о переходе на двухуровневый бюджет, тем самым давая самостоятельность МСУ, а через два года вернулись к старой схеме. Исходя из того, что у нас накоплен огромный опыт в проведении революций, может, уже пора провести революцию и на местном уровне? Нам нужно меньше экспериментировать, а выбрать одну стратегию и следовать ей.

— Ступор административно-территориальной реформы тормозит развитие МСУ?

— Да, я придерживаюсь того, что нужно делать административно-территориальную реформу. И Акылбек Жапаров прав, когда говорит, что следует укрупняться и создавать аймаки.

— А может, упразднить районы или области?

— Считаю, нужно оставить два уровня: региональный и национальный. Это будет достаточно эффективная система.

— Какие эмоции возникают у вас при выражении “местное самоуправление”?

— Жалость.

— Какими бы вы хотели видеть МСУ через десять лет?

— Более решительными и стоящими ближе к народу.